Нержавейка навсегда

"Искусственный разум" - посмертный фильм Стэнли Кубрика, любезно снятый для нас Стивеном Спилбергом, - рассказывает всю правду о роботах и тех, кто их делает. Вероятно, потому он вызывает такое раздражение у всех сторонников оптимистического взгляда на развитие истории человечества в целом и робототехники в частности.
      Первый робот, появившийся на экране в 1927 году в «Метро-полисе» Фрица Ланга, был замаскированным под человека андроидом-убийцей. Злой профессор С.А. Ротванг засылал хайтековскую девушку Футуру к живущим в катакомбах пролетариям, придав ей внешнее сходство с Марией, дочкой прораба. Однако Футура, движимая жаждой разрушения, становилась во главе революционного подполья и подстрекала рабочих к грандиозному бунту, в ходе которого гибли сотни тысяч и уничтожался вечный двигатель, питавший системы жизнеобеспечения Метро-полиса: интеллектуалы на верхних этажах оставались без света, а подземные рабочие кварталы вообще заливало водой из турбин. Дизайн фрицланговской железной девушки на протяжении следующих семидесяти лет заимствовали все подряд, чего не скажешь о его скептическом отношении к самостоятельно мыслящим боевым машинам.
      Айзек Азимов, сформулировавший правила, по которым сегодня живет и работает большая часть роботов в литературе и кино, относился к тому трогательному поколению фантастов, которое всерьез пыталось угадать, как все будет через двести ле г. Логичный азимовский тезис о том, что робот не бывает злым, и если машина сделала плохое — то'не ее вина, а недочет программиста, уйдя в массы, трансформировался в ублюдочный и ничем особенно не аргументированный принцип, согласно которому всякий робот по своей природе бобр. В исполнение этого постулата машина в девяти случаях из десяти оказывалась человечнее своего создателя, а все американские киборги первой волны были столь же возвышенны и чисты помыслами, как аналогичная продукция советской легкой промышленности — сомнительный робот Вертер или Электроник, у которого в микросхеме вместо трех законов робототехники был прошит устав Всесоюзной пионерской организации. Любимец детворы Роби-робот (сквозной герой нескольких фантастических фильмов середины 50-х) спасал мир, а космический Дядя Степа Горт из «Дня, когда Земля замерла» сходил с небес и останавливал «холодную войну», пригрозив в противном случае поубивать все население планеты.
      В научно-фантастической традиции робот также выполняет функцию тренажера, на котором интеллигентные люди всласть упражняются в гуманизме и терпимости к существам, отличным от нас. Технофобия приравнивается к расизму, а ущемление прав железного человека на том основании, что у него, видите ли, нет души, рассматривается как проявление варварства. Возлюбить придуманного железного дровосека оказалось значительно легче, чем на самом деле существующих негров, гомосексуалистов, нелегальных иммигрантов или лимитчиков, живущих в соседнем дворе. Хотя бы потому что в ближайшее время никого не заставят доказывать эту любовь на практике. Робот — трогательное дитя прогресса, предмет умиления для всех гуманно мыслящих людей, и всякий, кто целит в него из бластера, оспаривает его право избираться и быть избранным или не хочет за одним столом с ним кушать витаминизированную биомассу, тот реакционер и ксенофоб, и его не позовут в приличный лом на чай с бисквитами. Забавным образом этот принцип распространился и на значительную часть киборгов-убийц, вошедших и моду в начале 80-х. Только в откровенном трэше их разрешалось мочить без сожалений: в настоящем большом кино положено их жалеть, потому что они жертвы системы, тайком трогательно мечтающие о синем море и пересчитывающие перед сном электроовечек, прыгающих через электроизгородь.
      Приятным исключением был крайне функциональный беспределыцик Терминатор, который, как и положено машине, не совершал иррациональных поступков, ходил через бетонную стенку, только если так короче, а говорил очень мало и очень по делу. Впрочем, и его довольно быстро испохабили, перепрограммировав на защиту сопляков и совершение торжественных самоубийств посредством кипящего железа ради мира во всем мире.
      «Искусственный разум» препарирует сентиментальную тягу человечества к симпатичным неодушевленным предметам — маленьким отважным тостерам, лупоглазым машинкам и плюшевым медвежатам, — которая на протяжении многих лет выдавалась за пресловутый гуманизм. Потому медвежонок Тедди говорит там голосом сумасшедшего компьютера из «Космической Одиссеи» — с профессорскими интонациями и вежливой угрозой. А супертрогательный мальчик, сделанный из самых современных материалов, которого выбросили на помойку, ищет мамку с той же методичностью, с которой Терминатор в свое время отстреливал женщин по имени Сара Коннор. Батареек в мальчике хватит на две тысячи лет, и унылые длинношеие пришельцы, которые прилетят на давно обледеневшую Землю в поисках смысла жизни и секрета вечного счастья, будут донимать вопросами именно его.