Очень своевременная книга

      — Кинопремьера «Властелина колец» скорее добавила Толкиену противников, чем сторонников. С появлением информационного повода актуализировались давние претензии и добавились новые — хотя бы уже те, что кассовый блокбастер и сам по определению не может быть хорошим, и литературный его первоисточник — тоже. Впрочем, хватило бы и претензий старых. Необычайная массовость книги — одной из самых читаемых на английском языке — в глазах сноба уже подозрительна. В отличие от интеллектуальной литературы, нарочито сконструированной так, что все кишки и художественные приемы торчат наружу, как у парижского Центра Помпиду, в книге Толкиена все швы убраны внутрь, так что вообще непонятно, как это можно было сделать, — что есть непорядок. Нравы поклонников Толкиена с их эльфийскими псевдонимами, ролевыми играми и маловысокохудожественными подражаниями оригиналу вполне способны переканализировать раздражение с толкиену-тых на первоисточник. В нынешние времена, когда торжествующий американизм вызывает все более массовую тошноту, очевидное англосаксонское из-началие толкиеновского эпоса может вызывать сходное неприятие метонимически — по смежности. Наконец, русские с болезненным национальным самолюбием могут прилагать обороты типа «the land of Mordor, where the shadows lie», «тьма с Востока» etc. к родной стране и обижаться. Но странным образом и поклонников, и противников Толкиена роднит восприятие Средиземья как сугубо статичного мира. Вот есть такой экзотический бестиарий (эльфы, гномы, хоббиты, орки etc.), одни хорошие, другие плохие, путеводная звезда на Западе, тьма на Востоке, и можно либо плеваться при виде столь грубого лубка, либо, напротив, от радости в ролевые игры играться. Приговор всем все равно уже произнесен.
      В реальности книга все-таки немного о другом. О том, что Тьма все время меняется и все время является под новым обличьем, и от того, чтобы стать новой ипостасью Тьмы, не застрахован никто. Весь сюжет основан на почти неразрешимой антиномии — как не дать победить Темному Владыке и при этом самому не стать Темным Владыкой. Во времена, когда писалась книга, такая постановка вопроса могла показаться надуманной — не до жиру, быть бы живу, но когда снимался фильм, насущность вопроса стала куда очевиднее. Недавнее послание президента Буша на любителя толкиеновского творчества способно произвести особенно сильное впечатление, поскольку бушевские спичрайтеры явно занимались некритическим плагиатом «Властелина колец». Предупреждение (вокруг которого закручен весь сюжет эпопеи) касательно того, что «если кто-нибудь из Мудрых одолеет Саурона с помощью Кольца, то неминуемо воссядет на его трон и сам переродится в Черного Властелина», было, правда, проигнорировано, и спичрайтеров воодушевлял образ мужественного воина Боромира, подпавшего под неодолимое обаяние волшебного предмета, — «Мы хотим сокрушить Всеобщего Врага, чтобы отстоять свою свободу — и только. Кольцо Всевластья даст мне великое могущество. Под моими знаменами соберутся доблестные витязи из всех свободных земель — и мы навеки сокрушим Вражье воинство! Он возбужденно расхаживал взад и вперед по лужайке, толкуя (...) про могучие союзы людей и будущие победы. И вот уже Вражье воинство в беспорядке покатилось к Мордору, последних врагов беспощадно добили у стен Черного Замка, а он, Боромир, стал великим государем — справедливым и мудрым». Правда, в книге Боромир оказывался на грани рокового перерождения, от которого его спасла лишь смерть от лап орков, но сочинители речи этого места, вероятно, не читали.
      Про идеалы свободы, несомые обладателем Кольца, все тоже прописано: «Кольцо знает, что меня мучает жалость ко всем слабым и беззащитным, а с его помощью — о, как бы надежно я их защитил, чтобы превратить потом в своих рабов». Можно дивиться тому, что концепции и образы, придуманные для описания советского социализма, с каждым годом все лучше годятся для характеристики Сияющего Города на Холме, а можно охлажденно констатировать: «Кольцо Всевластия, как и было сказано». Все десять лет с тех пор, как пал коммунизм, мы наблюдали со стороны нашего стратегического союзника отсутствие каких бы то ни было попыток бросить Кольцо в огонь, тогда как торжественное надевание дорогого трофея на палец имело место постоянно, и чем далее — тем более. С надлежащими последствиями. Парадоксально, что едва ли не самая читаемая на английском языке книга, в которой насчет колец все так внятно прописано, оказалась столь недоходна до англосаксонских умов, но с внятными книгами это часто бывает.