Бегущий по кубрикам

      Лошадиные дозы амфетаминов, месяцы без сна над пишущей машинкой, 30 лет лихорадочной писательской деятельности без единой доброжелательной рецензии выработали у Филипа К. Дика особый, достаточно неприятный взгляд на человечество. Дик убежден был, что всякие концепции по улучшению человеческой жизни уже в момент появления на свет несут в себе зёрна будущей погибели, и, думается, находил извращённое мизантропическое удовольствие, наблюдая, как его герои раз за разом, разными путями оказываются в одном и том же аду — холодном, залитом дождевой водой, полным несбывшихся надежд и застоявшегося табачного дыма.
      Фигурирующее в «Особом мнении» Национальное агентство предотвращения преступлений — типичный филипдиковский государственный институт, чьи впечатляющие полномочия и совершенно волшебные технические возможности — верный залог того, что благая цель, стоящая перед ним, достигнута не будет. С первых кадров, глядя на красивых отважных людей, священнодействующих вокруг машины, чтоб избавить от зла сперва округ Колумбия, а после и всю страну, понимаешь, что они обречены. Не потому даже, что систему обманут или она будет использована во зло (хотя и это случится обязательно). Просто некий скрытый от глаз изъян изначально есть во всем этом — в этих прозрачных стенах, идеально гладких поверхностях и сосредоточенных смелых движениях. И чем одухотвореннее лица, чем чище помыслы, тем больше уверенность, что в этих прекрасных стриженых головах что-то изначально не так.
      Сходным образом что-то не так и в истории взаимоотношений Спилберга и Кубрика — какой-то подвох, нестыковка, не позволяющая просто поверить в прекрасную дружбу двух бородатых визионеров. Предъявляемые общественности доказательства — совместные фото с рыбалки, шесть томов переписки и нотариально заверенные свидетельства очевидцев, слышавших, как Кубрик, в гроб сходя, именно Спилбергу завещал своё дело и свой сундук с цельнометаллическими мальчиками, — лишь усиливают подозрения в наличии тут некой нехорошей тайны в духе Уэллса. Если «Искусственный разум» ещё можно было назвать реконструкцией кубриковской манеры, то «Особое мнение» — это нечто большее. После него уже нельзя с прежней уверенностью утверждать, что большая умная голова Кубрика не была своевременно отделена от умирающего тела и не живёт теперь среди проводов и трубок в аквариуме с физраствором, и Спилберг поздними вечерами не спускается к ней потайной лесенкой с блокнотом и ручкой. Впрочем, даже если и так, имеет смысл оставить в стороне этическую сторону подобного сотрудничества и обратиться к его результату, который, как иногда бывает с результатами безнравственных экспериментов, впечатляет.
      Кубрику было по большому счету глубоко плевать, получит ли кто удовольствие от его фильмов. Более того, сам факт наличия аудитории откровенно его раздражал: недаром им была введена сложносочиненная система запретов на показ различных его картин англичанам, гражданам СССР, блондинкам, лысым, людям, не умеющим читать, и др. Спилберг же — заботливый хозяин лавки, который умрёт, но никого не обидит. И «Особое мнение» — тот самый утренник, с которого даже самые убогие не уйдут домой без подарочка. Для девушек имеется замечательно носатый Том Круз. Для недевушек — сцена, в которой Крузу вынули глаза, и они звонко покатились по грязному бетонному полу, а Круз бежит за ними и хочет поймать. Для массмаркета — трёхпудовый счастливый конец. Для целевой аудитории - страшненькие стальные паучки, забегающие в дома и заглядывающие в глаза людям. Отдельно восхищение вызывает то, как идеально «Особое мнение» вписано в фантастическую традицию последних 20 лет. Спилберг не просто цитирует «Бегущего по лезвию» или рекламные ролики из могучих тоталитарных фарсов Верхувена — он как бы объединяет разрозненные отражения будущего воедино: пока в Вашингтоне Том Круз ловит свои глаза, в Детройте вполне могут ковать титановое сердце для полицейского Мерфи, а в Лос-Анджелесе некто Декард, наёмный ловец электроовец, будет кушать суши и слушать дождь.
      И самое, пожалуй, главное — между живым Спилбергом и покойным Кубриком, будь он представлен головой в банке или призраком, нашёптывающим в ухо, явно установились равноправные партнерские отношения, каких не было во время съемок «Искусственного разума». Если в «И.Р.» Спилберг явно был подавлен и смят вмешательством свыше и очень стеснялся быть собой, то в «Особом мнении» к нему вернулась прежняя лёгкость. И мизантропический, выкрашенный белой краской и залитый дождём мир, где нет любви и нет надежды, периодически озаряется фирменным спилберговским дуракавалянием. От чего делается так же радостно, как если бы в фильме «Сталкер» человек вдруг упал в лужу. А, положа руку на сердце, внезапное падение человека в лужу — это как раз то, чего фильму «Сталкер» так мучительно не хватает. Точно так же, как в сравнении с «Особым мнением» прижизненным фильмам Кубрика не хватает погонь на летающих ранцах, скрытой рекламы сети магазинов GAP и трёхпудовых счастливых концов.